Она вздохнула и взяла мою правую руку в свою, затем опустив её на рог — тот, что я вчера отстрелил, но сегодня выросший заново. На ощупь рог был еле тёплым и в ладони возникло ощущение покалывания, как от легчайшего электрического тока. Я продолжал недоумевать, и Хвоя повела мою руку, опуская её ниже — по волосам, щеке, шее, плечу, небольшой округлой груди… Причём делала она это без малейшего эротического подтекста, но сосредоточиться было крайне нелегко! Наконец пройдясь по всей дриаде, сверху донизу, моя рука застыла на почве у нас под ногами — пришлось присесть на корточки.

И только тогда я почувствовал то, что невозможно было выразить словами. Корни деревьев и трав, движение насекомых, животных, подземных вод! Под садом, под замком и под всем остальным лежал огромный мир, наполненный жизнью. Я ощущал это во всей полноте совсем недолго — лишь пару секунд, но это чувство осталось внутри, сохранилось, чтобы дать связь с полученной силой.

Хвоя взглянула на моё ошалевшее лицо и удовлетворённо кивнула. Затем она разжала левую ладонь и продемонстрировала мне семечко неизвестного мне растения — совсем крохотное, белое и сухое. Семечко отправилось в землю, а моя ладонь легла поверх этой земли. Всю полноту подземной жизни я на этот раз не ощутил, зато почувствовал каплю жизни внутри ещё не родившегося растения. Я потянулся к этой капле, а она потянулась навстречу.

Я убрал руку — под ней оказался стебель травинки. Через секунду рядом вырос другой стебель, с бутоном на конце, который тут же распустился в небольшой полевой цветок нежно-голубого цвета. Смутно знакомый, но название я бы не вспомнил.

— Я могу… растить цветы? — неуверенно спросил я.

«Да».

— И только цветы?

«Нет».

Меня снова взяли за руку, и на этот раз повели к старой статуе, почти незаметной около большого дерева. Когда-то она изображала воина, вооружённого копьём и щитом, но теперь от него осталась лишь сильно потрескавшаяся нижняя половина, густо увитая плющом. Хвоя схватилась за одну из ног мраморного копейщика и прикрыла глаза. Через несколько секунд раздался еле слышный треск и нога рассыпалась на куски, заставив остаток композиции ещё сильнее накрениться на бок.

— Мне повторить?

«Да».

Я взялся за другую ногу, пытаясь вернуть «настройку» на природную силу. Аромат леса, шум листвы, корни под землёй, упругая грудь дриады у меня в ладони… так, нет, назад, назад к корням и лесу!

Через полминуты я всё-таки ощутил жизнь в толще мрамора. Плющ, обвивающий статую, откликнулся на мой зов и был готов действовать. Я подтолкнул его усилием мысли и уже воочию наблюдал, как тот вонзает корни всё глубже в старые трещины, углубляя и расширяя их с силой, на которую бы иначе ушли десятилетия. Раздался знакомый треск, и половина статуи рухнула, оставшись без опоры.

Я смахнул со лба набежавший пот. Не знаю, где именно я буду применять эту способность, но если однажды заведу дачу, то быстро стану королём огорода. Хотя проще выращивать любые овощи прямо здесь — Кулина только спасибо скажет.

Хвоя счастливо улыбнулась, взяла меня за руку и потащила дальше, теперь к древнему замшелому валуну. Похоже, пока я не стану мастером-заклинателем флоры, меня здесь не оставят в покое.

Какая жалость, что придётся задержаться!

Глава пятнадцатая

Альхирет ждал меня, стоя у окна в самой дальней из четырёх доступных гостевых комнат. В камине уютно потрескивали дрова, а на прикроватном столике дымилась курительная свеча, наполняя помещение сладковатым, но вполне приятным ароматом. Раньше я в Полуночи благовоний не встречал, так что мог лишь предположить, что гость принёс её с собой.

— Помогает расслабиться, — пояснил Альхирет, заметив мой взгляд. — Абсолютно безвредно. Надеюсь, вы не против, лорд Виктор?

— Ничуть.

Мы сели в кресла за небольшим столом, который вполне подходил для неофициальной беседы. В общем-то и выбор для такого места был невелик — моим «кабинетом» был тронный зал, не в спальне же принимать посетителей по менее важным поводам. Надо будет проверить список построек на тему нормального кабинета — после всех остальных обязательных пунктов.

То ли благовония действительно помогали, то ли Альхирет везде чувствовал себя как дома, но сидел он совершенно расслабленно, закинув ногу за ногу. Его светло-голубые, почти прозрачные глаза, как будто смотрели одновременно на меня и сквозь меня.

— Вы не голодны? — спросил я.

— О, ваши слуги были весьма любезны и предложили мне трапезу, — улыбнулся он. — Но я очень мало ем и в основном поддерживаю нужды организма духовными практиками.

— Удобно.

— Вы не представляете, насколько. В этом я стараюсь следовать заветам моего покровителя. Видите ли, он предпочитает поститься, ибо если уж приступает к еде, то попросту не может остановиться!

Его улыбка стала шире, на грани смеха, и хотя в ней не было ничего зловещего, у меня по коже пробежали мурашки. Я постарался не подать виду.

— В любом случае, я лишь зашёл убедиться, что вы ни в чём не нуждаетесь.

— Ни в чём кроме вашей компании, лорд Виктор. Позвольте вопрос?

— Спрашивайте.

— Я не мог не заметить, что в углу вашего тронного зала дремлет Мордред Авалонский. Вы приняли его на службу невзирая на его… состояние?

К своей чести должен заметить, что на моём лице не шевельнулся ни один мускул, я даже не моргнул от неожиданности. Мёртвый рыцарь «гостил» в Полуночи уже много дней, и при этом я ни на йоту не приблизился к разгадке его тайны. И вот случайный человек называет мне не только его имя, но и страну происхождения. Само по себе это мало что даёт, да только иногда и зацепки достаточно. Мысленно я сказал Альхирету «спасибо», но вслух ответил:

— Он не входит в число моих слуг или вассалов. Я заключил союз с его королевством.

Если мне удалось сдержать эмоции, то моему гостю — нет. Выражение крайнего удивления было отчётливым, пусть и совсем недолгим. Казалось, на миг он потерял дар речи, но затем всё же заговорил:

— Смелости вам не занимать!

— Тем и живём, — сдержанно сказал я.

— Вы не ищете лёгких путей, и я это уважаю. Да что там, превозношу! Вы знаете главный порок наших дней, лорд Виктор?

— Не уверен. Гордыня?

— Ну что вы! Гордыня берёт начало от гордости, великой благодетели. Нет, главный порок — это осторожность. Осторожность — сестра трусости, то, что тянет нас назад, в пучину тьмы и забвения. Мир движется благодаря храбрости, напору, прогрессу! И хотя Авалон безнадёжно застрял в прошлом, и союз с ним принесёт вам сотню бед, я могу лишь аплодировать отчаянной смелости вашего решения.

— Что-то я не слышу аплодисментов, — сухо сказал я.

— Прошу прощения, вы приняли мои слова за насмешку? Напрасно, ибо я предельно искренен. Искренность — величайшее сокровище, так молвит мой покровитель.

Теперь и я откинулся на спинку кресла, пристально изучая этого странного человека, которому больше подошла бы роль хитрого посла, а не случайного путника. Здесь не только манера держаться, но и познания, стиль беседы. Он знал куда больше чем говорил, но даже из этой короткой беседы я извлёк достаточно много. Только вот сколько времени я могу посвятить таким разговорам на самом деле?

— Кто он такой? — наконец спросил я. — Ваш покровитель.

— О, я бы мог говорить о нём часами! — оживился Альхирет. — Халиф халифов и султан султанов, лишённый глаз, но всевидящий, лишённый слуха, но внимающий бесконечной музыке высших сфер! Творец и разрушитель, воплощение прогресса!

— А имя у него есть?

— Боюсь, мои уста слишком ничтожны, чтобы произнести его вслух. Не сегодня, не здесь. Но вы узнаете его, лорд Виктор, непременно узнаете, когда я передам вам его просьбу.

— Только если я проиграю пари.

— Разумеется! К слову об этом, вы готовы услышать загадку?

Я нахмурился и прикинул оставшееся мне на сегодня время. Приём гостей и обучение новой способности у дриады отняло солидную часть от текущей ночи. Сколько ещё до первого гонга? Выходило не больше пары часов — на загадку хватит, но мягко говоря недостаточно для полноценного похода. Можно, конечно, повторить эксперимент с обманом Жнеца, но лучше всё же не притягивать лишних подозрений и потерпеть несколько дней. Даже нет, неделю — для надёжности.